Никита Александров,
г. Ковров, Россия
Уроженец и житель г. Коврова, глубокий человек, любящий свой город и его окрестности. В юности - любитель посмеяться с приятелем за партой, а позже - на институтских лекциях. С юных же лет проявлял склонность к творчеству. Попробовав себя в разных жанрах, отдал предпочтение живописи и поэзии. По мере взросления перешёл от вещей, настроенчески "шалопайских", к серьезным и взвешенным.
Рано проявившиеся способности не исчезли и сейчас, но фонтаном уже не бьют - таково его мнение.
Город тем временем изменился тоже - он тот и не тот. Повырастали каменные заборы, беззаботные некогда друзья озаботились и поразъехались - почти все.
Есть хорошая семья - жена, сын. Плюс два семейства школьных друзей - по праздникам они до сих пор собираются, летом иногда играют в волейбол, в грибной период тоже есть чем заняться, зимой не прочь побегать на лыжах. В общем, радости, безусловно, есть.
Лишь редко, как вьяве, бывает... бывает... приснится, как ставень порывом качает...
H.
ИЗ ДНЕВНИКА НАБЛЮДЕНИЙ
( За 15-е марта. День, переходящий в вечер)
Снег. На снегу щепка.
Кол. На колу кепка.
Стол. На столе сало.
Луч, хоть туч набежало.
Сосед гостях у соседа.
Плывет в звонкий воздух беседа.
Рождает беседа тему.
Хозяйка несет к взвару джему.
Взгляд у друзей сонный.
Запах напитка - лимонный.
Вкус у него - пряный.
Цвет лиц - синевато-румяный.
Хрустит бельё на веревке
(дивишься хозяйки сноровке),
несёт дите малому титьку.
Хозяин приветствует Митьку.
Летят за кордон вороны.
Кордон - в пылу обороны!
Над тыном плывет песня.
В объятиях Митьки - Олеся.
Хозяйка спешит с тазом -
бегут на таз куры разом.
Дым осеняет трубы.
Олесю челмокают в губы.
С почтой пришла Марина -
ей дарят два мандарина.
Солнце валИтся за крышу.
Сидельцы приветствуют Мишу.
Миша приводит Весю,
живущую где-то в Полесье,
и из сумки бледно-зелёной
достает ветчины просолёной.
Шум за столом, гомон :
Митька за Мишей - с ломом!
Хозяин с соседом неспешно
идут разнимать, конешно.
Зашел крановщик Игорь -
сыграли в "балду" пару игoр,
и Игорь ушел, прихватив два лимона
(что было, конечно же, бесцеремонно).
Спускается бабушка Клета
и движется к тьме туалета.
Бежит вислоухий Тузик
с намёком чесать ему пузик...
К Митьке, Мише, Олесе,
соседу, хозяину, девушке Весе,
хозяйке, псу Тузику, бабушке Клете в пуховом берете
присоединяются ихние малые дети.
И все идут в домик погреться,
посплетничать и разговеться.
Хозяин огонь раздувает,
хозяйка пирог нарезает.
_____________*****
Свежий ветер впорхнул, и вдруг хлопнула дверь,
и запел, защелкáл за окном соловей.
И заныла душа: "Нет, не слушай, не верь!"
Но будила прошедшее птицы свирель.
В каждой капле росы отразилась луна...
Ты сегодня, как встарь, невозможно бледна
Ты сегодня, как встарь, в том далёком году,
заглянула в мой сон на мою на беду.
Заглянула и душу вновь ранила мне,
как хозяйка, царила в сегодняшнем сне...
(Докурив, я окурок забросил в кусты.)
Ты украла желанья, сломала мосты...
И всё пел, и всё звал за рекой соловей.
Может, впрямь на беду? Может, нужен я ей?
А душа всё металась в стеснённой груди
и меня умоляла: "Не верь ей! Уйди!"
ПРИВОКЗАЛЬНОЕ СТИХОТВОРЕНИЕ
Однажды, когда стёкла ягодой рдели,
а тучи синели и звёзды всплывали,
мы с Сеней сидели, мы с Сеней гадали:
отдаться тоске иль отдаться печали?
И было самим нам понятно едва ли,
зачем вообще отдаваться печали?
Зачем нам - вдвоём - отдаваться тоске?
А после? Валяться с патроном в виске?
И всё в нас вскипело, и всё забурлило,
ведь жизнью и так нас изрядно побило,
и мы написали на этом листочке
вот эти простые, но гордые строчки:
"Жить надо пристойно, достойно и смело,
любить свою душу не меньше, чем тело,
тоске и печали, скуля, не сдаваться,
не ныть, не пугаться и не прогибаться.
Тоска и унынье - тяжелая ноша,
их может любить лишь больной да святоша.
Мажорней, мажорней на свете живи!
А коль отдаваться, то лишь - по любви".
